Федеральная налоговая служба может получить право предварительно арестовывать имущество компаний, заподозренных в уклонении от уплаты налогов и взносов. Сейчас это возможно только после результатов проверки. По идее законодателей, это должно помешать нарушителям выводить активы за рубеж.
Как поясняют инсайдеры СМИ, сегодня «с момента старта налоговой проверки „уклонисты“ успевают распродать все имущество, вывести капитал и обанкротиться. Инициатива направлена на пресечение такой практики». Тем более, что проверки растягиваются на длительный срок, за который с легкостью можно вывести все активы.
Согласно поправкам, которые обсуждают Минфин и ФНС, налоговики получат право предварительно в оперативном порядке арестовывать три вида активов, по стоимости эквивалентным предполагаемой сумме недоплаты налогов или страховых взносов соцфондов: недвижимость, автотранспорт, ценные бумаги и «предметы дизайна служебных помещений», а также прочие активы, за исключением «готовой продукции, сырья и материалов». Последние исключаются из списка, так как их арест мешал бы продолжению деятельности компаний. Кстати, и существующий сегодня инструмент ФНС в виде ареста счетов также часто приводит к остановке бизнеса.
Ограничить права собственника перед выездной проверкой, согласно законопроекту, можно будет решением руководителя налогового органа, а снять — тремя способами: предоставлением ФНС банковской гарантии на сумму претензий, самостоятельным предоставлением в залог ценных бумаг или имущества (ст. 73 НК), а также поручительством третьего лица.
Далеко не все представители бизнеса довольны потенциальными нововведениями. Президент Торгово-промышленной палаты Сергей Катырин предположил, что в случае принятие законопроекта налоговики смогут получить инструмент давления на бизнес.
Председатель комитета по налогам московского отделения общественной организации «Опора России» Сергей Зеленов считает, что предполагаемые поправки нарушают презумпцию невиновности предпринимателей и дают налоговым органам дополнительные репрессивные рычаги, которые они могут применять практически без ограничений.
— Эти поправки не направлены на соблюдение часто-государственных интересов, о которых у нас раньше любили говорить. И сегодня налоговый орган по итогам проведения проверки и обнаружения каких-то нарушений, но еще до вступления решения в силу и до обжалования его налогоплательщиком, может ввести меры в виде ограничения прав распоряжаться теми или иными активами.
То, что предлагается сейчас, на мой взгляд, мера репрессивная. Налоговый орган, находясь в процессе проверки и не установив никакого нарушения, на основании одних подозрений, что компания уклоняется от уплаты налогов, может вводить ограничительные меры. Нынешняя система планирования выездных проверок ФНС выборочная, так как касается предпринимателей, у которых, по мнению налогового органа, есть риски нарушений. Поэтому, по идее, с ограничениями могут столкнуться сто процентов компаний, в отношении которых проводится проверка.
Это примерно то же самое, что сажать человека в СИЗО на время расследования без доказательств его вины. Уверяю вас, что банкротство — это не быстрая процедура, которую можно провести за время проверки. Выведение активов за рубеж, в частности, в виде продажи недвижимости и другого имущества, это тоже процедура обратимая. Если у компании не хватит активов для оплаты налоговых претензий, эти сделки могут быть оспорены. У нас есть такое понятие, как субсидиарная ответственность учредителей, которая не снимается даже банкротством юрлица.
Поэтому, на мой взгляд, предлагаемые меры избыточные. Они призваны компенсировать работу налоговых органов. Одно из обоснований необходимости введения этих мер в том, что налоговые проверки идут очень долго. Но ведь скорость проверки от налогоплательщика никак не зависит. По сути, ФНС предлагает на тот период, когда разбирает, есть ли нарушение или нет, наказывать компанию только на том основании, что кто-то из должностных лиц предположил, что у налогоплательщика есть нарушения. При этом никакой персональной ответственности у налогового инспектора или руководителя службы за то, что они необоснованно арестуют активы и могут нарушать нормальное функционирование предприятия, нет. Это простой способ предположить что-то, заморозить активы, ничего не найти, а в результате никто, кроме самого предпринимателя, от этого не пострадает.
«СП»: — Может ли этот механизм использоваться для давления на бизнес?
— Разумеется, это возможно. Это хорошо известная еще с советских времен схема: «Давайте мы у вас что-то найдем, так что лучше признайтесь сами, а пока не признаетесь, не сможете нормально работать». По сути, должностное лицо на основании своих предположений может ограничить работу любого предприятия. И если нарушений не обнаружится, получить какую-то компенсацию будет невозможно. По нашему Налоговому кодексу если у вас незаконно удержали денежные средства, вы имеете право на компенсацию, но относительно движимого и недвижимого имущества она не предусмотрена.
Представьте, что недобросовестный инспектор введет такую проверку и ограничения перед крупной сделкой по слиянию и поглощению. Он сможет выдвигать условия компании, если она хочет, чтобы сделка состоялась. Это открывает большое окно коррупционных возможностей. Более того, в настоящее время мы не знаем, какой регламент предполагается.
А у нас помимо выездных налоговых проверок есть также проверки камеральные (проверка соблюдения законодательства о налогах и сборах на основе налоговой декларации и документов, которые налогоплательщик самостоятельно сдал в налоговую инспекцию, а также документов, которые имеются у налогового органа, — прим. ред.). Они происходят в течение трех месяцев с момента сдачи отчетности. В этот период налоговые органы могут проводить осмотры помещений, изъятия и допросы. Если мера по аресту имущества распространится еще и на камеральные проверки, то любая компания, платящая НДС, в любой момент может получить ограничения. То есть круглый год в любой момент у вас могут арестовать активы на основании того, что инспектор предположил, что, возможно, у вас есть нарушения. Это полноценная репрессивная машинка без ответственности со стороны людей, принимающих эти решения.
«СП»: — Нужны ли дополнительные меры для того, чтобы помешать недобросовестным компаниям выводить активы за рубеж?
— У нас до сих пор существует такое понятие, как презумпция невиновности. Мы все исходим из того, что любой человек невиновен, пока его вина не доказана. И это нормально для нормального государства и гражданского общества. Если же мы исходим из презумпции виновности, о чем, по сути, сейчас говорит налоговый орган, когда у тебя арестуют активы, а ты доказывай, что ты не верблюд, это, на мой взгляд, нездоровая концепция существования государства. Получается, что все априори преступники.
Повторю, что банкротство и вывод активов за рубеж — это длительные процедуры, и если нет коррупционной составляющей с представителями органов государственной власти, то предпринимателю средней руки сделать это практически невозможно. Все механизмы пресечения и наказания, даже избыточные, уже законодательно закреплены. Субсидиарная ответственность предполагает, что в случае умышленного вывода активов человек, не заплативший налоги, пожизненно должен эти деньги государства. Какой еще должна быть мера ответственности? Мы же говорим о том, что государственный орган хочет получать право вводить ограничения, еще ничего не доказав.