Пандемия коронавируса привела к оттоку рабочей силы из отраслей строительства и сельского хозяйства. Известный факт. Мигранты уехали, а работа осталась. Но местные жители на нее не соглашаются — считают оплату слишком низкой. Поэтому предпочитают не париться — пополняют ряды безработных или выбирают непыльную работу, например, в охране. Хотя эксперты придерживаются мнения, что российских работников отпугивают от трудоустройства не только низкие зарплаты, но и не непрозрачное трудовые отношения.
В пандемию в России резко подскочила безработица. По итогам ноября 2020 года — января 2021 года, согласно данным Росстата, численность безработных составила 4,46 миллиона человек. Средний возраст безработного составлял 37 лет, на поиск работы в среднем уходило чуть больше 7 месяцев.
Ситуация стала улучшаться по мере снятия ограничений и возвращения в рабочий режим большинства предприятий. Численность безработных в России в марте 2021 года составила около 4 млн человек, в апреле безработных стало еще немного меньше. И это только официальные данные. Можно себе представить, что неофициальная безработица в несколько раз выше, поскольку не каждый безработный встает на учет, некоторые предпочитают перебиваться случайными заработками.
— Если безработный не ищет работу, не зарегистрирован в службе занятости — в статистику это не попадает, — отмечает преподаватель Института мировой экономики и бизнеса РУДН Равиль Асмятуллин. — Скрытая безработица, по данным исследования FinExpertiza, могла составить около 5 млн человек. Поэтому реальное число безработных в разы выше официального: в три, четыре и даже пять раз.
Казалось бы — если ты безработный, иди трудоустраивайся, например, хоть на стройку, ремонт дорог или сбор овощей в теплицах, а потом и открытом грунте. Чтобы деньги были на кусок хлеба. Тем более, что сообщения о нехватке рабочей силы в этих отраслях все чаще звучат с высоких трибун. Но не хотят и не идут.
«Пока у нас низкий уровень производительности труда, поэтому мы не можем отказаться от работы мигрантов, — заявил вице-премьер России Марат Хуснуллин. — Наши люди не готовы работать по 12 часов в сутки за 50 тысяч рублей, а мигранты готовы. За счет этого снижается себестоимость строительства».
Но кто будет тогда работать, если выдворили мигрантов? 15 июня закончилось действие указа президента РФ, продлявшего время пребывания иностранцев на временное проживание в России в связи с эпидемией коронавируса. Теперь они должны будут покинуть страну или подвергнуться выдворению за её пределы. В то же время президент заявил, что Россия будет улучшать условия для иностранцев, которые приезжают в нашу страну работать, скоро для них появится мобильное приложение.
Российские власти рассчитывают и на помощь осужденных в отраслях с дефицитом рабсилы. Осужденных отнесли к категории социально уязвимых граждан, трудоустройство которых, по мнению законодателей, поможет им ресоциализироваться, а малым и средним предприятиям получить в их лице рабочую силу.
Журналист Вячеслав Ященко проводил не один поезд с вокзала Волжского Волгоградской области, откуда отправляли на родину узбеков. В Волжский узбеки стекались со всей страны, там для них организовывали спецпоезда в Ташкент. Журналист уверяет — даже узбеки скоро перестанут «клевать» на российскую работу из-за низкой оплаты:
— Узбеков начали централизованно вывозить в связи с пандемией с сентября прошлого года, — рассказывает он. — Не понятно, почему это делали только из одного места. Поначалу не хватало билетов, поезда ездили чуть ли не раз в неделю. Пришлось задействовать местную мусульманскую общину и размещать узбеков в недостроенной мечети. Потом ажиотаж спал, но узбеки уезжают до сих пор. РЖД организует поезда по договоренности с Узбекистаном. Узбеки едут с огромным багажом, с пересадками, жалуются, что поезд нельзя организовать прямиком из Волгограда, зачем-то приходится добираться на другой берег Волги.
Мужчины из Узбекистана в основном работают на стройках — каменщиками, арматурщиками, женщины на плантациях по югу России или в кафе — от чернорабочих до поваров. На работодателей они, как правило, не жалуются. Там, где работодатели-мусульмане — в Краснодарском крае, Чечне и других северо-кавказских республиках, говорят, все очень хорошо. Им предоставляют общежития или вагончики. Они неприхотливы, не как русские, которые требуют жить отдельно. Узбеки живут все вместе.
В сельском хозяйстве им платили от 20 до 30 тысяч рублей. Это считается маленькая зарплата. В строительстве — больше: 30−50 тысяч, была и почасовая оплата, например, у сторожей — 1000 рублей за дежурство. Они переводят рубли в доллары и отправляют домой.
В Сочи и Адлер они едут целыми семьями — с детьми и женами, которые там отдыхают на море. Наши работодатели за узбеков — двумя руками. Они очень ценят этих работников. Но сейчас такая зарплата перестала устраивать и узбеков. Они не от пандемии уехали, в основном говорили, что такие деньги они могут и на родине у себя заработать, и в другом государстве.
Фермер Елена Тупикова рассказала, что мигранты гораздо трудолюбивее русских, но на сегодняшний день они в страшном дефиците:
— Людей нет, а горожане большого энтузиазма работать на полях не высказывают, — рассказала она. — Потому что работа достаточно тяжелая, то жарко, то холодно. Выйдет на одни день — на следующий не выходит, а растения не могут ждать никак, пока горожане раскачаются.
Мигранты — в основном граждане Узбекистана, Таджикистана — уехали прошлой осенью, когда закончился сельскохозяйственный сезон. Сейчас, чтобы им приехать на территорию России, билет на самолет в среднем стоит 50−60 тысяч. Эти затраты ложатся на работодателя. Плюс 35 тысяч на оформление, налоги, патенты. Из-за того, что граница с Казахстаном у России закрыта, пересекать ее можно только самолетом. Вроде бы договариваются пустить поезд, но там много вопросов. Сейчас у меня работает 12 мигрантов, площади посевов мы сильно уменьшили. В магазинах сейчас цена на свеклу — 180 рублей, на морковку — 120. И это только начало. Это вызвано тем, что посажены маленькие объемы, и ранняя продукция имеет очень высокую цену.
Горожане хотят сумасшедшие деньги за свою работу, — отмечает фермер. — Они требуют минимум 2 тысячи за 8 часов работы, но они не вырабатывают то, что должны — не хотят, а мигрантам я плачу тысячу.
Эти деньги накладываются на себестоимость продукции, поэтому продукция дорогая. Подорожала не только рабочая сила, но и семена, удобрения, вода и энергоносители. Если ситуация будет продолжаться, на следующий год объемы уменьшатся еще. Мы забудем что такое перец болгарский, томаты, баклажаны, кабачки, которые требуют очень много ручного труда. Они не будут выращиваться в должном объеме и покрывать потребности рынка.
Нужно много людей, ежедневные сборы продукции. Если не пустят иностранцев на территорию России, будет крах. Затраты на мигрантов несопоставимы с работой, которую выполняют эти люди. Они очень трудоспособны, легко переносят нашу жару. У них дома сейчас 55. А для наших 30 градусов — уже жарко. У нас люди просто не приспособлены работать. Хоть нам и говорят, что мы должны их приучать к труду, мы отвечаем, что не трудовая колония и не занимаемся перевоспитанием.
А если, как предлагают во ФСИН, привлекать к работе тех, кто отбывает срок?
Однако фермер Елена Тупикова не готова брать на работу осужденных:
— Конечно, я боюсь, — пояснила она. — Я с ними имела дело и видела, как они работают. Постоянно, скажем так, неоднозначные высказывания и порывы со стороны этих граждан. Женщине на поле быть ни в коем случае нельзя в их присутствии, нужен взвод солдат, который будет их гонять. Это не мой вариант.
Эксперты указывают, что для привлечения русских на стройки и поля не обойтись без восстановления системы трудовых отношений.
— Российский строительный рынок предполагает отсутствие всяких трудовых договоров, — отмечает член комитета по труду, социальной политике и делам ветеранов Госдумы Олег Шеин. — Договоров, как правило, нет, то есть люди работают без официального оформления, их легко обмануть по заработной плате. Неофициальное оформление предполагает очень высокий произвол работодателей с требованиями к людям работать сверхурочно, в выходные дни, без установленной законом компенсации. И если для рабочих из Узбекистана, Армении, Таджикистана эти условия приемлемы, потому что в их странах ситуация с занятостью совсем отчаянная, то российские работники, конечно, предпочитают лучше перебиваться случайными заработками, чем оказываться в полурабском положении.
На самом деле, это проблема Трудового кодекса, она родилась довольно давно — в 2001 году, и ответ на этот вопрос только один — менять трудовое законодательство в интересах работающего класса. Пока можно смело говорить, что процентов 80−90 людей, работающих в строительстве, никаким законодательством не защищены вообще, потому что нет трудовых договоров.
Вернуть работников в отрасли с дефицитом рабочей силы поможет поднятие престижа рабочих профессий и прозрачная система трудовых отношений, отмечает член Общественной палаты России и член ОП Мурманской области Юлия Величко:
— 90-е и часть 2000-х годов дали отрицательные результаты, с которыми нам сейчас приходится бороться либо примиряться, — говорит она. — И сельское хозяйство, и рабочие специальности были незаслуженно забыты, пропала их привлекательность. Большинство родителей тогда направляли детей учиться на экономистов и юристов. Сейчас государство поворачивается к тому, чтобы рабочие профессии обрели свой прежний престиж. Дело это большое и масштабное, и ситуация не от одного ведомства зависит. Сейчас начато проведение конкурсов «Лучший по профессии», World skills и других. Они должны проводиться группой заинтересованных лиц, причем из различных направлений, необходимо сотрудничество на уровне как общероссийском, так и региональном, поскольку в разных регионах востребованы разные направления. На севере, к примеру, нужнны рабочие профессии в строительстве, нефтегазовой добыче, рыбной промышленности.
Если мы обратимся к одной из сторон трехстороннего партнерства — профсоюзам — то увидим, что они всегда говорят о том, что проще нанять рабочую силу не с территории того или иного субъекта РФ. Конечно, проще привезти рабочих извне — они согласны на меньшую зарплату, не вникают в условия охраны труда, которая должна быть по законодательству им предоставлена. Некоторым недобросовестным работодателям проще таким образом обходиться, чтобы удешевить свои расходы. Но это неправильно.