Деэскалация региональных конфликтов соседей России является важным аспектом обеспечения глобальной безопасности. Москва, помня о своей ответственности, будет помогать их урегулированию, заявил президент РФ Владимир Путин.
Президент напомнил о роли российских миротворцев, которые активно содействуют обеспечению мира и безопасности в регионах, «многое делают для улучшения гуманитарной ситуации».
Часто ценой своей жизни.
Ряд российских миротворческих операций можно было бы без преувеличения назвать успешными. Например, в Приднестровье наши бойцы — из разных областей и республик — стоят по сей день, что является гарантией не возобновления войны.
Успешной можно назвать и миротворческую операцию в Абхазии и Южной Осетии, продолжавшуюся почти 15 лет, миссию в охваченном гражданской войной Таджикистане в 90-х.
Не будем забывать, как за Абхазию дрались чеченцы и казаки, как в горах Памира погибла наша 12-я погранзастава. Как парни из Казастана умирали, но прикрывали границу от «духов”в том же Таджикистане.
Да, это были не миротворцы, но пуля не различает, в какой ты ты каске.
С другой стороны, в Югославии закончилось все не очень. Хотя и был бросок на Приштину летом 1999 года.
Есть Нагорный Карабах, там и сегодня стреляют.
Часто спрашивают: надо ли нам вмешиваться?
— Заявление Путина является дипломатичным напоминанием всем, особенно Западу, что соседние с Россией страны входят в сферу жизненно-важных интересов России, — убежден ведущий эксперт Центра военно-политических исследований МГИМО Михаил Александров.
— Путин дал понять, что Россия готова использовать военную силу для урегулирования вооруженных конфликтов в зоне своих интересов. Такой подход совершенно оправдан, так как любые вооруженные конфликты на периферии РФ угрожают безопасности нашей страны и наносят ущерб ее и национальным интересам.
«СП»: — Путин упомянул миротворцев. А в чем еще, по-вашему, кроме ввода миротворцев, может проявляться ответственность за безопасность соседей?
— Ответственность за безопасность может проявляться разными способами, начиная от дипломатических шагов и кончая применением силы. Последнее включает не только миротворцев, но и принуждение к миру, как было, например, в ходе грузино-осетинского конфликта в 2008 году. Еще одной формой является предоставление гарантий безопасности, создание военных баз на территории соседей, поставки им современных вооружений и некоторые другие меры.
«СП»: — Можно ли говорить об успехах? Где? В Югославии? В Абхазии и Южной Осетии? В Приднестровье 30 лет назад, в Карабахе, откуда нас через 4 года могут попросить, учитывая, что турки плотно осели в Азербайджане?
— Об успехах миротворческих операций можно говорить в отношении молдавско-приднестровского конфликта, где миротворцы присутствуют до сих пор. Также не стоит принижать значение миротворческой операции РФ в Южной Осетии и Абхазии.
Лишь приход к власти в Грузии режима Саакашвили привел к войне. Впрочем, если бы российские миротворцы действовали более жестко, то, возможно, Саакашвили не рискнул пойти на свою авантюру в 2008 году. Надеюсь, этот урок пойдет впрок в других миротворческих операциях. В частности, речь идет о Нагорном Карабахе.
«СП»: — А как насчет операции в Сирии? Сирию трудно назвать соседом. Вписывается ли наше присутствие в то, о чем говорит Путин?
— Сирия — это особый случай. Это наш ответ Западу за их операцию на Украине, которая привела к государственному перевороту 2014 года и становлению русофобского режима в Киеве. В ответ, мы закрепились в Сирии, развернули там две военные базы создали угрозу Южному флангу НАТО. Это, безусловно, успех.
«СП»: — А другие мировые державы также реализуют ответственность за безопасность соседних стран? Где граница, разделяющая ответственность от экспансии?
— России надо поменьше думать о том, что будут говорить другие государства, особенно наши геополитические противники, и побольше проявлять активность в защите наших национальных интересов. Нас все-равно будут обвинять в экспансии, зато сами будут бомбить Югославию, Ирак, Ливию и называть это миротворческими операциями.
— Любая крупная региональная держава стремится контролировать свое геополитическое предполье, и, если там возникают те или иные конфликты, будет в них неизбежно вмешиваться (это можно политкорректно называть деэскалацией, урегулированием, как угодно), — убежден политолог Всеволод Шимов.
— В противном случае вмешаются конкурирующие центры силы и будут устанавливать свой порядок.
Эффективность внешней политики России, в том числе ее миротворческих операций, безусловно, вызывает вопросы. Во многом это наследие краха СССР и связанного с ним резкого политического и экономического ослабления РФ.
В 1990-е годы Москве было банально не до больших геополитических игр. Ещё одна проблема — целеполагание. Российская политика остаётся во многом реактивной, т.е. ответом, реакцией на какие-то внешние вызовы и события. Собственной повестки нет (во всяком случае, не просматривается). А позиция реагирующего, обороняющегося всегда слабая.
«СП»: — Можно говорить об успехах в Сирии? Там все же две базы, которые Средиземное море контролируют.
— Да, сирийская операция выглядит достаточно успешной на общем фоне, но насколько долгосрочными окажутся эти успехи, сказать сложно. Это дорогостоящая операция на удаленном театре, в то время как в своем непосредственном геополитическом окружении Россия продолжает терять позиции — это и Украина, и Закавказье, и даже Белоруссия с Казахстаном.
«СП»: — Насколько, по-вашему, участие в миротворческих операциях повышает геополитический вес страны?
— Участие в миротворческих операциях должно быть основано на национальных интересах страны, а не на соображениях некого престижа. Сможет ли Россия что-то выиграть, получить какую-то выгоду от такого участия или нет? Не знаю.
На мой взгляд, подобные усилия должны быть в первую очередь сосредоточены на постсоветском пространстве — зоне «естественных» интересов России, где все ещё достаточно сильно ее влияние.
Если Россия хочет остаться хотя бы в ранге региональной державы, она должна выстраивать собственную зону геополитической ответственности и безопасности. Это предполагает выстраивание такой системы отношений, при которой страны-соседи должны понимать, что их собственная безопасность напрямую зависит от добрых отношений с Москвой, а действия, противоречащие российским интересам, оказываются невозможными. К сожалению, сегодня российская внешняя политика весьма далека от этого понимания.